коже. Косову пришлось сглотнуть и отвести взгляд. Рита оперлась о край ванны, приблизила свое лицо к нему, и — глаза в глаза:

— Ваня! Я так долго этого ждала…, - а потом поцеловала… очень нежно, — И знаешь… мне непонятно… почему ты так ко мне относишься? Я так тебе не нравлюсь? Или обидела чем?

Она развязала пояс, откинула полы халата, а потом и сбросила его совсем. Повернулась:

— Что… не нравлюсь?

Черное белье на белом теле. Белье классное. Похоже, Александр из ателье «включил» фантазию и стал творчески дополнять предложения Косова. И фигура у Ритки была очень красивая. При ее росте, телосложение… ну можно сказать — идеальное.

«Только вот это сочетание… молочная кожа и медные волосы. А еще… веснушки по всему телу. Много!».

— Вообще-то… мне смуглые больше нравятся. Г-к-х-м… И с самого начала… ты как-то повела себя… высокомерно, что ли? И на Фатьму… наезжала!

Она, не одевая халата, присела на корточки возле ванны, снова приблизила свое лицо к нему:

— Смуглые, говоришь… Как Фатьма? А как же Лена? Она же не смуглая. И перед Фатьмой я уже давно извинилась. Хотя… и предупредила ее, что все равно тебя попробую. А сейчас… дай-ка я посмотрю… оставила ли Танька нам что-нибудь. Или все сгрызла…

Ритка сунула руку в воду и беспардонно стала наглаживать его член, бралась за него, как за свое, стискивая и чуть подергивая.

— О-о-о… да нет. Жив солдат! И реагирует правильно. Так что твой трюк с водой не вышел! Давай я тебя обмою, и пошли перекусим. Кофе выпьешь… спать я тебе сегодня не обещаю.

Она была и груба, и ласкова одновременно. То — очень нежно поглаживала его, то стискивала чуть не до боли. И член, и задницу, и бедра. Особенно больно тянула за соски.

«Да, еще одна… не совсем адекватная! Ну-у-у… хочешь грубо? Ай, бля… Будет тебе грубо!».

Иван вылез и ванны, стал обтираться поданным Риткой полотенцем. Потом откинул его, повернулся и грубо подтянул к себе женщину:

— Хочешь за щеку? — и тоже — глаза в глаза!

Ритка, не открывая взгляда, облизала губы и прошептала:

— Хочу… Очень хочу! Только… сначала Елена. А я… просто посмотрю… сначала.

— А полизать ей хочешь?

— И полизать хочу… Все хочу! Только… потом… второй буду. Так Лена… попросила.

Иван грубо поцеловал ее, буквально вцепился в губы. Ритка застонала, а когда он отпустил ее, сказала:

— Вань… ты ошибаешься. Грубо… это Лене нравится. А я… по-другому люблю.

— Ну, где Вы там?! — послушался требовательный голос Завадской, — Марго! Ну в чем дело? Или собралась все сливки снять? Идите к столу…

Ритка засмеялась и повторила, глядя на Косова:

— Сливки снять… Дашь мне попробовать… своих сливок?

— А это ты с Леной договаривайся… Самые первые сливки — самые вкусные, да?

Женщина улыбнулась, снова облизала губы и ничего не ответив, подхватив с пола халат, вышла из ванной.

Они сидели рядом за столом — Лена и Рита, попивали кофе и смотрели, как Косов жадно поглощает бутерброды, запивая их чаем. После ванны что-то аппетит проснулся! Лена покуривала, с улыбкой глядя на него.

— Хватит лопать! — прошипела Ритка, — Как с голодного края! Лучше кофе выпей… побольше. Ты знаешь, Лен, похоже этот парнишка решил нас с тобой сегодня «прокатить»! Сначала он воды холодной в ванну напустил, говорит — «чичирка» съежится и ничего у Вас не выйдет! Теперь вот… лопает, как в последний раз. Сейчас обожрется, станет сонным и вялым!

Завадская засмеялась:

— Ну… это он зря! Все равно ничего у него не выйдет! Куда ему против нас, таких красивых и умелых? Да если и так… Что же нам, Марго… разве вдвоем будет скучно? Хотя… Вань! Ты это брось, если чего задумал. Спать там завалится… Мы так долго ждали… Не обижай!

Потом он пил кофе с коньяком, курил.

«Не… однозначно — Елена красивее! И фигурой, и лицом. Ритка… она какая-то вся хищная. И более поджарая, мускулистая! Во! Ей бы в том «Ван Хельсинге» играть — типаж один в один!».

Когда Завадская пошла в зал, Ритка снова наклонилась к нему:

— Слушай! А может… тебе порошочка дать? Ну… как Лена иногда — носик припудрить?

Косов отмахнулся:

— Не! Не пробовал этого никогда, и не собираюсь! Как говорится — не жили богато, и не хер начинать!

Ритка удивилась:

— Что? Вообще никогда не пробовал?

— Ну… шалу курил как-то… «гаш» — тоже. А марафет — нет, и не предлагай!

Он зашел в зал, подошел к стоящей у радиолы Елене, приобнял ее за плечи сзади:

— Сударыня! Не соблаговолите ли пройти… в койку?

— Фу-у-у, Ваня! Какое начало, и такое окончание! Фу!

Он развязал ей пояс халата, снял его с ее плеч, стал целовать ей плечи, шею. Протянул руки и стал поглаживать груди, потом чуть стянул бюстгалтер, и потеребил ногтями соски. Лена охнула, и выгнувшись, уперлась попой ему в пах.

— Что, хорошая моя… Прямо здесь? — он засунул одну руку ей в трусики, стал активно ее ласкать там.

Она застонала, оперлась руками о тумбочку, потом встряхнулась, выпрямилась:

— Пойдем все же в спальню!

Он, не давая сделать ей ни шагу, подхватил ее на руки и понес на кровать. Где была в этот момент Марго — он даже не думал. Да и забыл в тот момент он про нее, как и не было Ритки в квартире!

Положил подругу на кровать, скинул с себя полотенце, намотанное вокруг пояса. Встал над ней на четвереньки и начал целовать — сверху вниз! Сначала губы, потом шея и ушки… Плечи, переход на груди… соскам — особое внимание! Посасывал их, прикусывал, прислушиваясь — как реагирует женщина. Леночка реагировала хорошо, правильно реагировала! Потом пошел ниже. Животик. Тут тоже задержался, действуя то языком, то целуя, а то и прикусывая… слегка. Дальше… дальше — бедра. По внешней стороне — прошлись руки, по внутренней — язык и губы. Вернулся наверх, просунул руки Лене под спину. Она поняла, приподнялась на локтях, позволяя снять бюстгалтер. Вот здесь уже — более предметно уделил внимание грудям. И руки, и язык, и губы. И даже — зубы… но только чуть-чуть, слегка.

И снова вниз… Она сама приподняла бедра, помогла стянуть трусики. И здесь он остановился надолго. Как говорил товарищ Жеглов: «Здесь у него любовь с интересом! Здесь у него — лежбище!». Все так и есть, только с другим смыслом.

Просунул руки под ножки, приподняв тем самым и ноги, и чуток — попу. Руки двинул дальше